Противодействие коррупции В степень третьей столицы
Нижний Новгород. Нижегородская… ярмарка. Пожалуй, первое, что приходит на ум, связанное с Нижним Новгородом, - это именно ярмарка. Знаменитая на всю Россию, да и среди заморских купцов славилась она. Перевод ярмарки из Макарьева в Нижний связывают с губернатором Быховцом.
Побывавший в 1813 году в Нижнем Новгороде князь И. М. Долгорукий писал об увиденном: "Суета всякаго рода, общее стремление к торговле, движение огромных капиталов, утонченный обмен в оборотах, заготовление всего на всю Россию, словом, центр всех купеческих разсчетов. Вот что такое Макарьевская ярмарка… Нет купца, который бы сюда не ездил; нет товара, какого бы не возили сюда, все здесь от роскоши до необходимаго, а эта лестница велика; вы все здесь найдете: наряды церквей, домов и людей. Множество модных лавок: где их нет! Без них, как без воздуха, не могли бы жить ни жены наши, ни дети. Кареты Английския и куклы Троицкия; шварц-панель и ольховый стул; хрустальныя люстры и кабацкие стаканы; Парижский чепчик и Оренбургский армяк; Евангелие кованное и Холуйская икона; соболь стотысячный и овчина; Рафаелева картина и Мыши кота хоронили; Ломоносов и Совестьдрал; жасминные духи и деготь. Словом, все, все, что угодно: все противоположности здесь соединяются и превращаются в империалы, в целковые, в бумажки, наконец, в огромные векселя".
А сколько хлопот причиняла ярмарка нижегородскому губернатору! Тем более что на долю нового губернатора выпала ответственная миссия - перевод ярмарки из Макарьева в Нижний Новгород.
Москва переселилась в Нижний
…1813 год. После смерти А. Руновского управлять Нижегородской губернией стал Степан Антонович Быховец. Это были нелегкие для России времена - шла война с Наполеоном, поэтому первым делом новому губернатору необходимо было разобраться с неотложными делами: мобилизацией рекрутов, размещением пленных, организацией лазаретов и тому подобным. Тем более что ранее провинциальный и тихий город оказался в это время одним из главных культурных центров России. Почему? Сюда переехали, спасаясь от наполеоновской армии, многие московские учреждения, да и москвичи предпочли спрятаться от Наполеона именно в Нижнем.
"Нижегородский кремль увидел в своих стенах казначейство с его золотым запасом, московский сенат, государственные архивы, почтамт. Старинные, видевшие еще Ивана Грозного, нижегородские башни приняли в свои недра столичные ценности и документы, а нижегородская казенная палата и другие присутствия разместили у себя московских чиновников".
Московский университет тоже переехал в Нижний Новгород. Сюда прибыли ректор университета Гейм, одиннадцать профессоров, студенты и гимназисты предуниверситетской академической гимназии, на восьмидесяти подводах привезли научные коллекции и приборы. Университет пробыл в Нижнем целый год. К тому же в Нижнем поселились самые знатные семьи московской аристократии: Римские-Корсаковы, Архаровы, Оболенские, Муравьевы, Дивовы, Кокошкины. Они привезли с собой капиталы, привычку к шумной рассеянной жизни, последние моды и крупную карточную игру. Местная власть никак не хотела ударить в грязь лицом перед этими светскими львами. В домах губернатора и вице-губернатора проводились непрерывные праздники и балы.
А после разгрома наполеоновской армии в Нижний начали прибывать пленные французы. Это были сломленные, изнуренные люди, повторявшие два известных им русских слова "хлеба! соли!". На каждого пленного городская казна ассигновала целый пятачок в день.
Прекратились военные действия на рубеже 1813-1814 годов. Возвратились домой ополченцы, из тридцати тысяч человек - только половина.
После войны начались "брожения" среди крестьян, велись постоянные разговоры "о воле". В начале 1815 года нижегородский губернский прокурор Николаев донес министру юстиции, что "в Нижнем появились разглашатели пустых новостей насчет освобождения всех крестьян от власти помещиков с присовокуплением слов, оскорбительных для государя". 12 марта канцелярский чиновник Снежницкий рассказывал у себя в присутствии, что, как он слышал на базаре, "государь уже приказал отобрать всех помещичьих крестьян в казенное ведомство".
Все эти разговоры очень не нравились правительству, Быховец должен был приводить к порядку "распоясавшееся" население. Для острастки, дабы другим не повадно было, он арестовал приехавшего из Петербурга с капитаном Любанским дворового человека Дмитриева, который распространялся "о даровании всем крестьянам вольности и что об этом уже читан был манифест в Казанском соборе". Дмитриев был наказан тридцатью ударами плетей и отдан в солдаты.
Ярмарка от Нижнего
Не меньше хлопот причиняла Быховцу Макарьевская ярмарка. Приходилось ежегодно переселяться в Макарьев из Нижнего "для высшаго надзора и скорейшаго окончания могущих встретиться важных затруднений".
Давно велись разговоры о переводе ярмарки в Нижний Новгород, но после только что произведенных огромных затрат казны на ее благоустройство, этот перевод был бы по крайней мере странен. Но случай помог в этом затруднении. 15 августа 1816 года случился страшный пожар, который превратил все ярмарочные здания в пепел, остались в целости лишь каменные корпуса, здание театра и несколько трактиров. Убыток, произведенный пожаром, оценили в два миллиона рублей.
По Нижнему Новгороду поползли упорные слухи о поджоге. Тем более что на ярмарке были предприняты все меры, чтобы пожара не случилось. Огонь иметь на ярмарке строго воспрещалось. В указе 1805 года говорилось: "Для безопасности от пожара, с каждого ряда торгующих, по собственному их избранию, назначать на все время ярмарки нужное количество старост, которые бы, сменяясь по очереди между собою, имели в ночное время надзор, чтобы купечество в лавках огня не держало, и чтобы по закрытии лавок не было бы в гостином дворе людей, к обществу гостей не принадлежащих". По именному указу строжайше запрещалось держать для чего бы то ни было огонь; внутри гостиного двора, в лавках, не позволялось даже иметь самоваров. "Сие самое препятствовало в биржевой зале дать бал, которая хотя и очень для забав пригодна, но Правительство местное не уполномочено позволять даже свечи зажигать во внутренней стороне канала". Гостиный двор был окружен каналом в тех же видах безопасности от огня.
И все же пожар случился. О пожаре ярмарки говорили, "что это было поистине нечто невероятное, что зарево его было видно, будто бы, с нижегородских высот, то есть верст за пятьдесят с лишком по прямому направлению". По настойчивой молве ярмарка была сожжена по распоряжению властей. Шептались, делали осторожно таинственные намеки, называли виновником пожара Быховца. Как бы то ни было, ярмарка "у старого Макария" перестала существовать. Канцлер Румянцев и граф Аракчеев решили не возобновлять "всероссийское торжище" на старом месте, а перенести его в Нижний Новгород. Румянцев докладывал царю: "Ярмарка от Нижнего Новгорода многим в нуждах своих приспособится и нетрудно то предсказать, что сей город оною возведен будет на степень третьей государственной столицы".
И уже в следующем 1817 году ярмарка открывается на новом месте. Здесь хотя и было предложено купечеству поторговать только один год лишь для пробы, но все уже было готово ярмарочный торг укрепить навсегда у Нижнего Новгорода.
Открытию временного торга губернатор Быховец старался придать особую торжественность. "Закладка временных балаганов 15 мая сопровождалась пышной церемонией. С утра - праздничный звон колоколов со всех нижегородских церквей. Сверкая на солнце хоругвями и светлыми ризами духовенства, крестный ход с верхнего города спускался по крутому спуску. На больших косных лодках крестный ход торжественно переправился через реку к месту закладки. Здесь после молебна и при пушечном громе провозглашения многолетия, нарочно к тому времени построенном для того деревянном здании состоялся парадный обед от города. Весь день до поздней ночи гулял народ по городским улицам и за рекой у ярмарочных балаганов".
10 июля новое торжество - освещение наплавного моста через Оку, до этого бедным нижегородцам приходилось переправляться через реку только на лодках. Опять колокольный звон, крестный ход, праздничная толпа народа. Мост этот через такую широкую реку, как Ока у ее устья, казался своего рода чудом, и когда крестный ход вступил на него, многие не решились следовать за ним. В доказательство полной надежности моста, перед глазами всех горожан, густой толпой стоявших на берегу, губернатор Быховец проскакал по мосту во весь дух на шестерке лошадей. Наконец 20 июля открылся торг на новом месте.
По донесениям Быховца, торговля в 1817 году на новом месте прошла с выдающимся успехом, на ярмарку было привезено значительно больше товара, чем в предшествующем году к Макарию. Купечество было в восторге от блестящей торговли и отметило это, может быть, не без влияния Быховца, целым рядом празднеств по окончании ярмарки, закрывшейся 15 августа.
Да, много, много забот свалилось на голову Степану Антоновичу, но было бы несправедливым не упомянуть верного помощника, правую руку Быховца - вице-губернатора Крюкова, который брал на себя, быть может, большую долю губернаторских забот и хлопот. Он и сменил в 1818 году Степана Антоновича на посту нижегородского губернатора.